Ульяна Соболева - Пусть меня осудят...[СИ]
- Я не хочу ни с кем беседовать. Если я здорова, выпишите меня, пожалуйста, у меня ребенок, я должна заботиться о нем.
Андрей Васильевич поправил очки указательным пальцем и снова посмотрел на меня. Добрые у него глаза, сочувствующие, только я устала от сочувствия. От сочувствия мамы, от уничтожающих взглядов соседок, которые шептались у меня за спиной. Я знала, что они никогда меня не поймут, особенно после того как я развелась с Сергеем. Даже мама. Она поддерживала, как могла, но и она вряд ли понимала меня. Никто не понимал, только осуждали. Ведь так просто кого-то осудить, поставить клеймо. Я посмотрела на врача, он оживился, увидев, что я наконец-то его слушаю.
- Оксана Владимировна, мы обязательно вас выпишем, как можно быстрее. Но вы так же должны заботиться и о другом своем ребенке. Вы понимаете, что плод не сможет нормально развиваться, в вашем возрасте нужно принимать витамины, гулять, если вы не начнете хорошо питаться, это навредит здоровью будущего малыша. А вы всем этим пренебрегаете.
Я медленно повернулась к врачу. Как же трудно я все воспринимала, каждое слово нужно тысячу раз прокрутить в голове, чтобы понять смысл.
- Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду.
- Вашу беременность, которая как ни странно протекает довольно хорошо, учитывая возраст и сложившуюся ситуацию.
Я нервно облизала пересохшие губы.
- Вы что-то перепутали доктор, у меня стоит спираль. Вы видели чужие анализы. Я не беременна, я вам это точно говорю.
Врач усмехнулся, потом протянул мне маленькие снимки, черные квадратики, скорей всего результаты ультразвука.
- Когда вы поступили в больницу, после анализов крови, в котором был обнаружен очень высокий рост гормона ХГЧ, мы сделали вам вагинальное УЗИ. Вы на семнадцатой неделе беременности. На семнадцатой, это четыре полных месяца. Я ушам своим не верю, что вы об этом не знали.
Я на секунду перестала дышать, а потом мое сердце забилось с утроенной силой.
- На каком месяце?
- На пятом. Примерно шестнадцать недель беременности или семнадцать, плод соответствует таким размерам.
Я непроизвольно прижала руки к животу. Сердце билось очень быстро. Во рту пересохло.
- Вы помните, когда у вас была последняя менструация?
- Нет, - я все еще не верила в то, что говорил врач. Какая менструация если последние месяцы я существовала в каком-то наркотическом сне? Двигалась и говорила, словно по инерции. Месячных у меня все это время не было. Точно не было, сто процентов, но кого это волновало тогда. Я даже забыла про них, поглощенная своим горем. Господи…как же я запуталась…это не может быть правдой.
- А как же спираль? – тихо спросила я.
- Спирали нет, видимо она выпала. Сместилась. Бывает от слишком…хм… неосторожных движениях при половом контакте. По крайней мере на УЗИ ее не видно. Я вам говорю - вы беременны и у вас будет девочка. Очень общительная особа, показала нам все части тела, - врач улыбнулся, а я упала на подушки и закрыла лицо руками.
- Здоровенькая девочка, развивается нормально, соответствует всем нормам роста и веса.
Я зарыдала громко, неожиданно, наверное, доктор испугался, потому что сразу замолчал. А потом я услышала его голос как сквозь вату:
- Ну, вы не нервничайте так, выносите, а потом решите, как поступать, есть центры помощи мама одиночкам, есть центры психологической помощи. Поймите, аборт на вашем сроке уже очень поздно делать. Я, конечно, учитывая ваше состояние, попробую выбить для вас особое разрешение, но…
Я резко подскочила на кровати.
- Какие витамины? - хрипло спросила я.
- Не понял?
- Каких витаминов мне не хватает, что вы там сказали? Железо? Что еще? Вот в этой стряпне есть витамины?
Врач улыбнулся и быстро закивал:
- Да, есть, я выпишу вам специальную диету для беременных в вашем возрасте, я даже лично буду вами заниматься, вы очень худенькая, кожа да кости, поправиться немножко надо, в консультацию походить взвешиваться каждый месяц. Вы молодец, Оксана Владимировна, вы приняли правильное решение.
Когда он ушел я схватила снимки с УЗИ и долго их рассматривала, сквозь слезы. Да, оказывается у меня появились силы плакать. Я насильно затолкала в себя манную кашу, съела яблоко, запила сладким чаем. Потом подошла к окну, распахнула настежь и вышвырнула пачку сигарет.
Я легла на постель укуталась в одеяло и тихо прошептала:
- Спасибо…это самый лучший подарок из всех, что ты мне дарил…самый дорогой…самый бесценный.
Я уснула, крепко, сладко. Не провалилась в беспамятство, а именно уснула, обхватив живот руками. Точнее, МЫ уснули.
В обед у меня появился аппетит, я жадно поглотила все, что мне принесли, и даже осталась голодная. Потом позвонила маме и Ванечке, они так обрадовались, особенно мама, она сказала, что приедет ко мне завтра и сына возьмет, ведь в пятницу его заберет Сережка. На радость Андрею Васильевичу я прогулялась по больничному двору, заставила себя сидеть на лавочке и дышать свежим воздухом. Ранняя весна, еще прохладно, но уже пахнет летом и скоро на деревьях набухнут почки, как я не замечала, что уже начало апреля. Для меня по-прежнему длилась зима. Вечером доктор сообщил мне, что возможно уже послезавтра я уеду домой. Нужно сдать еще несколько анализов перед выпиской, и я свободна, только строго настрого запретил мне нервничать.
Я не нервничала, моя боль притупилась, вот так внезапно, словно кто-то повернул ручку регулятора и ослабил давление. Да я все еще вздрагивала, когда думала о Руслане, на глаза наворачивались слезы, но ведь я теперь не одна и мое тело не принадлежит только мне. Значит, я должна заботиться о нас обеих. Господи я всегда хотела маленькую девочку. Вот чтоб сын был и дочка. Брат и сестра. Но мы с Сергеем больше не планировали беременность, а потом вроде и поздно стало, я смирилась, что у меня есть только Ваня.
В дверь палаты постучали, и она тихо приоткрылась. Я увидела Сергея, в белом халате с букетиком роз.
- Можно.
- Да, Сереж, привет. Заходи.
Бывший муж осторожно прикрыл за собой дверь и подошел ко мне, сел на стул. Он изменился за эти месяцы, похудел, стал стройнее, в волосах появилась седина. Последний раз я видела его в ЗАГСе когда мы разводились. Он опоздал. Просто заскочил в зал, поставил подпись, а потом посмотрел на меня с такой болью и тоской, что, наверное, будь я в нормальном состоянии, я бы пожалела его. Но в тот момент мне было все равно. Я была в трауре. Во всем черном. Я и сейчас носила только черную одежду. Сергей не пытался тогда меня удержать, да это было бесполезно, я ни с кем не разговаривала, я не отвечала на телефонные звонки. Я просто отдала все бумаги адвокату и мужа пригласили подписать договор о разводе. Он подписал. Мы, конечно, потом общались по телефону, когда он приезжал за Ваней, но видеть я его не хотела. Никогда не выходила к нему из своей комнаты. И дело не в нем, мне было не за что на него злиться, только я во всем виновата. Мне уже не было стыдно, гораздо хуже это врать нам обоим. Пусть сейчас ему очень больно, но он привыкнет, он начнет жить сначала. Тем более мы не остались врагами.
